ЕДИНСТВЕННОЕ МЕСТО, ГДЕ ВОВРЕМЯ ПЛАТЯТ
Мнение о том, что вести бизнес за рубежом — очень сложно, поскольку рынки там прочно защищены от «чужаков», оказалось мифом. Российские компании активно размещают за границей заказы на производство продукции по своим разработкам, а некоторые уже строят там собственные предприятия или планируют это сделать в ближайшее время. Медико-биологический научно-производственный комплекс «Цитомед» еще в 2013 году запустил на своем фармацевтическом заводе Cytomed OY в финской Лаппеэнранте производство оригинальных лекарственных препаратов для лечения гриппа и ОРВИ. Биотехнологическая компания BIOCAD сейчас инициировала проект строительства в 2018-2025 годах завода по производству химических и биологических препаратов и готовых форм в финском Турку. Общий объем инвестиций в комплексную программу своего развития в Финляндии (включая строительство завода, реализацию образовательных и исследовательских проектов) оценивается компанией в 25 млн евро.
О том, что такой путь освоения международных рынков становится трендом, рассказали участники организованного РБК Петербург круглого стола «Экспортеры vs импортеры: кому благоприятствуют экономические условия в 2017 году». В частности, Эвальд Алиев, управляющий партнер Prodgreen (производитель диетических полуфабрикатов), сообщил: «Мы открыли аутсорсинговое производство в Эстонии — по нашей рецептуре теперь изготавливает продукты крупнейший в Восточной Европе производитель продуктов питания».
Но на этом компания не остановится: «В течение года мы планируем открыть в Европе и собственное производство наших инновационных продуктов. Выбор локации обусловлен тем, что Европа — это единственное место, где платят деньги вовремя и в соответствии с договоренностями. Да и ментально этот рынок близок нам. К тому же, для развития бизнеса мы планируем использовать банковские ресурсы». «Мы, конечно, ориентируемся на те деньги, которые дешевле, а дешевле они на Западе», — подчеркнул Алиев.
ПОЧЕМУ ЗА ГРАНИЦЕЙ ВЫГОДНЕЕ?
Директор департамента международного бизнеса Уральского банка реконструкции и развития (УБРиР), Сергей Сисошвили объясняет, почему деньги в России так дороги: «Банковские риски в России ужесточились после тех проблем с клиентами, которые возникли за последние три-четыре года. Был внедрен «Базель-3», который кардинально меняет отношение банков к рискам — к залогам, к оценке финансового состояния заемщиков. И мы должны строго соблюдать эти новые нормы ввиду ужесточения политики Центробанка. Многие банки в последнее время предпочитают отказывать клиентам, чем брать на себя риск».
Генеральный директор ЗАО «МБНПК «Цитомед» Александр Хромов утверждает, что, с учетом всех затрат, создание производства в Европе стоит меньше, чем в России. Так, по его словам, инвестиции в завод Cytomed OY (с учетом недавно открытой второй линии производства) составили около 20 млн евро. «В России строительство аналогичного завода обходится дороже», — утверждает А.Хромов.
Для компании Armtel (разрабатывает и производит системы промышленной связи), начавшей освоение рынков Индии, Ирана, Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока, запланированное до 2022 года открытие собственного производства в Индии обусловлено, по словам начальника отдела развития продуктов Вадима Роженцова, экономическими, логистическими и имиджевыми соображениями.
«Иностранные компании, имеющие в Индии свои производственные площадки, склады и сервисные центры, обеспечивают лучшее комплексное предложение и имеют больше шансов победить на местных тендерах, проводимых крупными индийскими компаниями. Нам целесообразнее разместить конечную сборку оборудования и комплексирование систем на территории Индии, что исключает необходимость в обеспечении логистики некоторых импортных комплектующих через Россию для международных продаж, — объясняет В.Роженцов. — Разработку и производство ключевых узлов и оборудования мы безусловно оставляем в России».
По его словам, индийское подразделение может стать своеобразным хабом для обслуживания клиентов всего макрорегиона. Первоначальные инвестиции в проект, как сообщил В.Роженцов, составят порядка 1 млн евро, что немного меньше инвестиций в аналогичный проект в России.
ОДИН ЧИНОВНИК ВМЕСТО ПЯТНАДЦАТИ
Некоторые предприниматели подчеркивают, что переносят свои производства за границу, во многом, вынужденно. «Конечно, мы бы хотели экспортировать из России туда свою продукцию, это было бы интересно и для нас, и для государства, — утверждает Э.Алиев, — но проблема в том, что здесь найти поддержку сложно, а в Европе проект будет развиваться быстрее и эффективнее».
О более простых, чем в России, условиях открытия даже промышленного производства (не говоря уже о менее капиталоемких предприятиях) говорят и в других компаниях. «В Финляндии один инспектор ведет проект от начала до конца по нормативам. Он делает все. И если нет нарушений утвержденного проекта, через два месяца после сдачи объекта дает разрешение на ввод в эксплуатацию, — утверждает А.Хромов. — А у нас этим занимается десятка полтора чиновников. И быстро не подпишут, даже если все сделаешь на высшем уровне. Не говоря уже о том, что в Европе предоставляют готовые площадки и бесплатно дают любую мощность электрическую, какую запросишь. У нас надо платить немалые деньги за подключение, да еще и сети строить самому. Даже на «Новоорловской» площадке петербургской ОЭЗ нам пришлось тащить сети самим, потому что не было никакой инфраструктуры».
ЧТОБЫ ВЫЙТИ В МИР
В России можно быстрее получить лицензию на производство, но она не дает доступа на мировые рынки. Чтобы продавать в мире, надо лицензироваться и сертифицироваться на Западе. Именно эта причина была главной для ГК «Кронштадт» при принятии решения о размещении за границей производства авиационных тренажеров. «Локация выбрана не случайно: мы заинтересованы в работе на международном рынке в этом направлении. Размещение производства в Европе облегчает для нас процесс сертификации тренажеров по международным стандартам», — сообщили в компании. Впрочем, пресс-служба «Кронштадта» подчеркивает, что это единственный актив компании, находящийся за рубежом: «Подавляющее большинство производственных мощностей Группы «Кронштадт» размещено в России, это соответствует стратегии развития нашего бизнеса».
Этот же аргумент приводит и А.Хромов: «На финской площадке мы не только производим инновационные препараты, но и готовим контролеров качества (уполномоченных по качеству) европейского уровня для наших российских заводов. Один специалист уже получил свой сертификат, второй скоро его получит». «Это единственный реальный способ подготовить таких контролеров, — утверждает он. — Они будут выдавать нашим заводам европейские сертификаты, необходимые для продажи препаратов на мировых рынках».
ДРУЖЕЛЮБНЫЕ СЕТИ
Оказывается, что на Западе даже продавать свою продукцию через торговые сети гораздо проще, чем в России. «Мы даже подумать не могли, что там попасть в сети гораздо проще, чем здесь, — признается Э. Алиев. — Мы с таким скрипом и трудом пытаемся войти в наши сети. А в Европе неуместно само словосочетание «разрешили войти на рынок» — вы открываете компанию, создаете ее в соответствии с местным законодательством, платите своевременно налоги, находите местных поставщиков, которые правильно сертифицированы, находите рынок сбыта (в нашем случае это крупные торговые сети с большим оборотом) и спокойно развиваетесь».
Выражает оптимизм со входом на иностранные рынки и В.Роженцов: «Вход на индийский рынок представляется решаемой задачей, так как целевой рынок Индии имеет высокую инвестиционную емкость за счет большого количества предприятий разных отраслей, несущественное различие международных и локальных технических требований, да и менталитет индийцев близок нашему, с точки зрения ведения бизнеса».
ИМПОРТ ВЫГОДНЕЕ ЭКСПОРТА
Размещая производства на Западе, компании не хотят терять российский рынок. «Может получиться так, что в Европе мы достигнем больших результатов, чем в России, и будем экспортировать продукцию, которая соответствует разным мировым сертификатам, оттуда сюда», — говорит Э.Алиев. По словам А.Хромова, производимые его компанией в Финляндии препараты экспортируются в Россию и другие республики бывшего СССР. Стратегическими целями компании он назвал продажу оригинальных препаратов в Европе и освоение азиатских рынков. «Никаких льгот и другой поддержки от государства мы не имеем, даже зачета сырья, которое для финского завода мы производим в России — к нам относятся как к обычной иностранной компании», — с заметным сожалением говорит А.Хромов.
Впрочем, судя по всему, размещение производства в Европе позволяет сэкономить на импортных тарифах, поскольку, по информации исполнительного директора Американской торговой палаты в Петербурге Марии Чернобровкиной, импортные тарифы в Евросоюзе выше, чем в России. Это значит, что если завод хотя бы половину продукции продает в Европе, а остальное ввозит в Россию, то затраты на пошлины будут меньше, чем при производстве в России и экспорте в Европу. Эту логику подтверждает президент НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Александр Ходачек: «Если за границей создана площадка, где проще изготавливать продукцию, то для тех, кто имеет офисы и за границей, и в России, ввезти продукцию в Россию тоже окажется проще». «Иногда прибыль будет даже больше, чем при обратном процессе», — полагает он.
У западного бизнеса есть ностальгия по российскому рынку
Директор департамента международного бизнеса Уральского банка реконструкции и развития (УБРиР) Сергей Сисошвили:
Я понимаю, что сегодня участники внешнеэкономической деятельности испытывают много проблем, которые, как следствие, часто усложняют их общение с банком. Я бы разделил эти проблемы на три части: макроэкономические проблемы, политические и микроэкономические.
Макроэкономические проблемы – это то падение экономики, которое мы наблюдаем за последние три-четыре года и, соответственно, падение платежеспособного спроса, падение экспорта и импорта. Если в 2014 году по данным Федеральной таможенной службы внешнеторговый оборот страны был около 782 млрд долларов, а положительное сальдо — 210 млрд долларов, то в прошлом году оборот был 471 млрд, а сальдо — около 100 млрд. Банки за последние три года почти перестали кредитовать импортеров, потому что боятся девальвации, из-за которой очень много импортеров ушли с рынка. Сами импортеры тоже аккуратно относятся к кредитованию из-за боязни дальнейшей девальвации рубля. С экспортерами у банков отношения более лояльные.
Политические проблемы связаны, в первую очередь, с санкциями. Еще четыре года назад банки сотрудничали со многими компаниями, занимавшимися импортом оборудования и технологий из Европы и США. Сегодня все это заметно усложнилось. Иностранные банки тщательно проверяют российских покупателей и какой товар закупается. Мы — не санкционный банк, мы продолжаем работать с иностранными банками, но тем не менее наши отношения с ними стали более прохладными. В итоге мы были вынуждены переориентироваться на восточное направление. Но Восток — дело тонкое, как известно.
Несмотря на то, что наши власти постоянно говорят о своем стремлении активизировать торговлю с Юго-Восточной Азией, для средних банков это будет очень сложно, практически невозможно. Азия предпочитает работать с крупными банками, которые входят в топ-5, топ-7. Их интересуют крупные сделки, инфраструктурные проекты, а сделками малого и среднего бизнеса на суммы от 1-2 до 10 млн долларов они заниматься не будут. А средние банки как раз работают со средним бизнесом, с которым у нас хорошее взаимопонимание.
Вообще, мне кажется, что несмотря на желание нашего правительства поменять направление в сторону Юго-Восточной Азии, я все больше и больше убеждаюсь в том, что наиболее перспективное будущее у нашей страны — с Европой, с точки зрения менталитета, с точки зрения отношения к бизнесу, с точки зрения принятия решений, платежной и финансовой дисциплины. Даже сейчас, в кризис, с учетом санкций, около 45% нашего внешнеторгового оборота — это Европа и 35% — это Юго-Восточная Азия. Недавно я встречался с одним банком в Сингапуре, это один из крупнейших банков Юго-Восточной Азии. Они говорят: «Мы обслуживаем Китай, Индию, Малайзию, Индонезию — это 3 млрд человек, половина земного шара......». У нас им интересны только крупные российские банки и крупные российские компании.
Мы много общаемся с западными партнерами. И мы видим очень ясно, что и у европейцев, и американцев есть ностальгия по российскому рынку.
Третий тип проблем – микроэкономические проблемы. Они тоже очень сильно отразились на российских банках, причем, на всех – как средних, и крупных, так и частных, и государственных. Когда я общаюсь с клиентами, у всех возникает вопрос, почему не принимаются риски, почему высокие ставки и т. д. Но после тех проблем, которые возникли у банков с клиентами за последние три-четыре года, банковские риски ужесточились. Во многом, данная проблема является следствием двух вышеперечисленных. Вы видите, как ЦБ сейчас очень жестко подходит к оценке финансового состояния банков, к оценке ими рисков на заемщиков. Мы максимально пытаемся поддерживать баланс, с одной стороны исполнять требования и нормативы регулятора, с другой стороны поддерживать промышленную и торговую деятельность клиентов.
