«Недавнее исследование по штатам США показало, что текущий кризис по-разному отразился на регионах, и у штатов с высоким технологическим сектором, но не инновационным, не креативным, риски оказались большие, чем у инновационных зон. Инновационные штаты показали большую устойчивость. В России то же самое. Более того, уже ясно, что традиционные секторы экономики не только не являются драйверами роста, но в некоторых случаях могут являться даже источником проблем. В современных условиях устойчивый рост может обеспечить только цифровая экономика», – полагает директор Фонда «ЦСР «Северо-Запад» Марина Липецкая.
Приговор обычным регионам
Как разъясняет вице-президент Фонда «Центр стратегических разработок» Владимир Княгинин, ключевое отличие инновационной стратегии от традиционной, по мировой классификации, заключается в выполнении трех условий, обеспечивать которые должно государство. Первое – развитый, очень мобильный и диверсифицированный рынок рабочей силы в высокотехнологичных секторах. Второе – наличие специальных инфраструктур для функционирования инновационной сферы (учебных заведений, технопарков, инженерных коммуникаций и т.п.). Третье – доступность финансовых средств для инновационной деятельности (специальные фонды, в том числе венчурные, «бизнес-ангелы» и т.п.). «На этих трех китах и строится инновационная политика во всех регионах мира», – говорит Владимир Княгинин.
Многие регионы и города мира реализуют инновационные стратегии своего развития. Среди городов с условиями, близкими к петербургским, одной из наиболее удачных специалисты считают стратегию Сингапура (население – 5,7 млн человек).
В 2016 году Сингапур занял первое место в рейтинге «умных городов» (Smart Cities) мира по версии Juniper Research. Этот город-государство за последние 50 лет проделал путь от одного из беднейших стран третьего мира до мирового экономического лидера с высоким уровнем жизни. Ключевой автор «сингапурского экономического чуда» Ли Куан Ю сформулировал кредо инновационной стратегии для стран «догоняющего развития» (catch-up growth): «Чтобы выжить, Сингапур должен быть экстраординарным государством. Если мы будем обычными, нас просто не станет».
Несмотря на то что Сингапур, подобно Петербургу, исторически являлся крупнейшим в регионе транспортным узлом, обладая одним из самых больших портов в мире (грузооборот в 2015 году – 575 млн тонн), Ли Куан Ю сделал ставку на разработку электроники и технологий. Помимо прочего, это создало для Сингапура базу для внедрения информационных решений в городскую среду в начале XXI века. В 1998 году государство запустило программу массового внедрения высокоскоростного интернета, и к 2003 году 65% домов и рабочих мест были подключены к сети, а 74% жителей острова владели ПК. В 2000-х годах Сингапур сконцентрировался на IT-технологиях, активно привлекая международный инновационный бизнес и развивая собственный.
Благодаря государственной поддержке и лучшим в мире условиям для бизнеса (начать бизнес можно за 15 минут, зарегистрировав компанию по интернету – вот и все разрешительные процедуры), с 2005 по 2014 год число стартапов в стране удвоилось (с 24 тысяч до 55 тысяч). С начала XXI века Сингапур несколько раз занимал первое место в мире по объему прямых иностранных инвестиций в высокотехнологичные проекты с нуля (greenfield projects). За последние 25 лет Сингапур вложил более $22 млрд во внедрение разработок молодых ученых. С 2011 года эти инвестиции поддержали 400 стартапов и способствовали регистрации 800 патентов. В 2016 году правительство вложило $13,8 млрд в новый пятилетний план поддержки исследований. Валовой национальный продукт на душу населения в Сингапуре сейчас один из самых высоких в мире (в 2015 году – $70 472).
25 августа 2016 года сингапурская компания nuTonomy запустила первое в мире беспилотное такси-электрокар. По оценке Дага Парке, главного операционного директора nuTonomy, внедрение в городской автотрафик беспилотного такси позволит снизить число автомобилей в городе в три раза – с 900 тыс. до 300 тыс. машин.
Меняем старую промышленность на новую
Инновационные стратегии принимают даже регионы, обладающие, как и Петербург, мощной традиционной промышленностью. Так, для Рурской области (население – 5,2 млн человек в 2008 году) Германии, испытавшей в 1960-х годах острый экономический кризис из-за стагнации промышленности, в конце 1960-х – начале 1970-х годов власти земли Северный Рейн – Вестфалия приняли ряд программ комплексного развития региона, ориентированных на диверсификацию экономики путем развития высоких технологий.
На первом этапе приоритетом стала модернизация базовой инфраструктуры – совершенствование транспортной системы, модернизация городской среды, развитие образовательной инфраструктуры (от школ до университетов). На втором этапе произошло смещение акцента с прямой финансовой и административной поддержки промышленности на создание условий для модернизации технологий в рамках специально разработанной региональной инновационной стратегии. На третьем этапе власти сосредоточились на поддержке инновационной активности малого и среднего бизнеса, системы трансфера технологий и переориентации с традиционных отраслей на современные – микроэлектронику и экологию. Основным инструментом стимулирования инновационной активности стала кластерная политика – налаживание эффективного взаимодействия между университетами, исследовательскими центрами, малым и средним бизнесом.
В результате старопромышленный регион превратился в современный технологический кластер. В начале 1990-х годов в Рурской области началось активное формирование современного кластера экологических технологий (переработка отходов, рециклинг и др.), производившего около 20% соответствующей продукции страны. К началу XXI века в Рурской области радикально поменялась структура экономики и занятости населения: в традиционных отраслях (угольной, металлургической, машиностроительной) осталось всего 15%, в новых (медицинские и экологические технологии, гелиотехника, энергосбережение и т.п.) – 30%, в сфере услуг – 55%.
И нам пора
Российские регионы осознавали необходимость стимулирования инноваций в начале 2000-х годов. Среди первых была Томская область, близкая Петербургу как по структуре экономики, так и по научно-образовательному потенциалу. В 2003 году правительство региона приняло свою инновационную стратегию Томской области». Сложившаяся экономика региона имела экспортно-сырьевую и машиностроительную направленность; около 20 предприятий традиционных отраслей обеспечивали более 70% промышленной продукции области. Несмотря на это, власти региона записали в своей стратегии: «Развитие Томской области в долгосрочной перспективе должно сопровождаться переходом региональной экономики, ориентированной на экспорт сырьевых ресурсов, к развитию наукоемких отраслей, основанных на технологиях». Свой выбор власти обосновывают «высоким научным и инновационным потенциалом Томской области, где расположены 6 ведущих государственных университетов, институты Сибирского отделения РАН и Сибирского отделения РАМН».
В конце первого десятилетия XXI века и правительство РФ признало необходимость инновационной ориентации экономики страны. В декабре 2011 года своим распоряжением № 2227-р оно приняло «Стратегию инновационного развития РФ на период до 2020 года», призванную «качественно изменить структуру экономики страны». Вслед за тем уже многие регионы РФ разработали свои инновационные стратегии.
Ловушка привлекательности
Хотя Санкт-Петербург вполне можно назвать регионом догоняющего развития, его власти пафос Ли Куан Ю не разделяли и долгое время не придавали большого внимания новому тренду. По мнению профессора кафедры экономики и управления предприятием Санкт-Петербургского государственного экономического университета Елены Ткаченко, такая пассивность объяснялась уверенностью Смольного в том, что высокая инвестиционная привлекательность Петербурга позволяет городу успешно развиваться без специального стимулирования инноваций. «Объективные достоинства Петербурга настолько велики, что в глазах многих потенциальных инвесторов они перекрывают все неблагоприятные обстоятельства. Об этом свидетельствует регулярный рейтинг журнала «Эксперт», который, на мой взгляд, гораздо точнее описывает инвестиционную привлекательность регионов, чем рейтинг АСИ (Агентства стратегических инициатив). Петербург в рейтинге «Эксперта» всегда занимает лидирующие позиции, – утверждает профессор. – У нас приветствуются любые инвестиции, и их объем регулярно превышает показатели многих других регионов, в том числе лидеров рейтинга АСИ». Это обстоятельство, «хоть и приятно, но объективно тормозит развитие инноваций», замечает Елена Ткаченко.
Лишь в 2014 году, при утверждении «Стратегии экономического и социального развития Санкт-Петербурга на период до 2030 года» (Стратегия-2030), из трех предложенных разработчиками сценариев власти города выбрали инновационный. При этом, однако, конкретные меры по его реализации в Стратегии-2030 прописаны не были. Этому должен быть посвящен специальный документ – «План мероприятий по реализации стратегии социально-экономического развития Санкт-Петербурга». Но План еще только разрабатывается, его проект будет готов к 1 января 2017 года. После этого он будет вынесен на общественное обсуждение. К развитию инноваций Петербург подходит неторопливо.
Правда, по словам губернатора Петербурга Георгия Полтавченко, уже «сегодня наш город развивается, руководствуясь Стратегией экономического и социального развития Санкт-Петербурга до 2030 года». В то же время многие эксперты считают, что на практике в Петербурге реализуется скорее консервативный сценарий, поскольку даже второй из содержащихся в Стратегии-2030, умеренно оптимистичный сценарий предполагает «масштабную активизацию инвестиционных и инновационно-технологических факторов развития Санкт-Петербурга». Событий, говорящих о такой «масштабной активизации», не происходит.
Кластеры полупериферии
Елена Ткаченко, принимавшая непосредственное участие в разработке Стратегии-2030, объясняет это тем, что Стратегия-2030 писалась в относительно благополучном 2013 году, и тогда серьезного ухудшения экономической ситуации в 2014 году никто предсказать не мог. «То, что сейчас реализуется преимущественно консервативный сценарий, – результат экономического кризиса 2014-2015 годов, – считает эксперт. – Чтобы перейти к стратегии роста, нужно сначала восстановиться после произошедшего падения». Пока что «бурного притока инвестиций в инновационные сферы, на который все рассчитывали, не наблюдается», констатирует Елена Ткаченко.
В то же время вице-президент Фонда «ЦСР» Владимир Княгинин отмечает, что некоторый прогресс в инновационном развитии Петербурга с момента принятия Стратегии-2030 все же произошел. Созданы более или менее приемлемые условия для развития инноваций, главным образом, инфраструктурные. Регулярно оказывает поддержку инновационным проектам малого бизнеса петербургское представительство федерального Фонда содействия инновациям (известного как Фонд Бортника) под руководством Кирилла Соловейчика.
Три городских университета – ИТМО, Политех и ЛЭТИ – стали участниками «Проекта 5-100» – федеральной программы повышения конкурентоспособности российских университетов в мировом соревновании научно-образовательных центров. Причем ИТМО, занимающий лидирующие позиции в рейтинге проекта, является одним из наиболее динамично развивающихся вузов страны. Вокруг этих вузов создаются «инновационные экосистемы» – малые инновационные предприятия, а также бизнес-акселераторы, технопарки и другая инфраструктура для выращивания передовых фирм.
Постепенно расширяется круг отраслей промышленности, в которые проникают высокие технологии. Судя по официальной статистике, самые высокие темпы роста (в 3–4 раза выше средних) в основном демонстрируют высокотехнологичные компании, в том числе работающие в традиционных отраслях – машиностроении, фармацевтической промышленности, судостроении.
Впрочем, Владимир Княгинин признает, что все это происходит благодаря частной, не государственной инициативе – руководителей вузов, исследовательских центров, компаний. «Но говорить, что в Петербурге из-за кризиса остановилось инновационное развитие, я бы не стал. Более того, город остается, по моему мнению, вторым по значимости регионом инновационного развития, опережая даже Московскую область. Тем не менее, корректировать стратегию, наверное, нужно», – считает вице-президент ЦСР.
По мнению директора Фонда «ЦСР «Северо-Запад» Марины Липецкой, хотя отдельные успехи в Петербурге имеются, серьезного продвижения в инновационном развитии все же нет. «Чтобы приблизиться к состоянию глобального инновационного центра, городу нужно иметь хотя бы 5-7 значимых наукоемких высокотехнологических секторов, интегрированных в мировые рынки. То есть это должны быть не отдельные компании, а группы компаний, группы брендов. Мне кажется, этот путь еще не проделан. У нас есть и кластеры, но локальные, и глобальные компании, но единичные, а 5-7 глобально значимых секторов в сфере хай-тек – точно нет. Мы все еще среднетехнологичная полупериферия; зона аутсорсинга, со всеми вытекающим рисками и ограничениями», – разъясняет свою позицию Марина Липецкая.
Инновации требуют агрессивности
Ключевым признаком движения по инновационному сценарию Елена Ткаченко считает ситуацию, когда инновации становятся главными двигателями роста экономики. При этом поведение власти должно соответствовать определенным критериям. «Власти должны сделать максимальный акцент на привлечении инвестиций именно в инновационную сферу, должно быть соответственно откорректировано региональное законодательство», – полагает профессор. Елена Ткаченко подчеркивает: «Если мы хотим реализовать прорывной сценарий, то необходимо абсолютное сосредоточение усилий на ключевых инновационных отраслях, которые должны получить четкий импульс в виде очевидного комплекса мер государственной поддержки для бурного развития именно в данном регионе».
По мнению большинства экспертов, опрошенных «РБК Петербург», таким критериям сегодня не соответствует ни один российский регион. «Из-за чудовищного состояния региональных бюджетов, о чем свидетельствуют хотя бы данные о долгах регионов РФ, даже вменяемые губернаторы не имеют возможности инвестировать в инфраструктуру, а без этого инновационную стратегию полноценно реализовать невозможно», – утверждает директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич.
В то же время, как замечает Елена Ткаченко, хотя кризис одинаково «накрыл» все регионы России, некоторые из них все же стараются стимулировать инновации – различными льготами, участием государства в софинансировании хай-тек-проектов, в том числе в формате ГЧП, и др. В числе таких регионов она называет Московскую, Новосибирскую, Свердловскую, Нижегородскую, Томскую области. Наталья Зубаревич отмечает открывающиеся центры поддержки инноваций в ряде регионов Центрального федерального округа, в частности в Ульяновской области с его знаменитым наноцентром ULNANOTECH. Упоминает она и Татарстан, где в прошлом году был открыт весьма перспективный, по оценкам экспертов, инновационный наукоград Иннополис.
«В этих регионах экономический рост генерируют именно инновационные отрасли, а не простое расширенное воспроизводство», – утверждает Елена Ткаченко. Владимир Княгинин добавляет к этому списку Самару, а также Москву, где «перезапускается», с упором на инновации, кластерная политика, включающая поддержку ускоренного развития IT-кластера. В столице также проведена ревизия всех промзон и технопарков в соответствии с разработанной специальной инновационной программой. «Значительный объем инвестиций в Москве направляется на поддержку инновационно-технологического бизнеса», – утверждает эксперт.
Просто не мешать? Извольте!
В период участившихся экономических кризисов инновационная стратегия особенно важная для такого города, как Санкт-Петербург, не имеющего значительных источников сырья, но обладающего неплохой системой современного образования и развитой наукой. Как уверены многие эксперты, Петербург может эффективно реализовать свой потенциал только в рамках инновационной стратегии развития, предусматривающей энергичные меры государственного стимулирования инноваций во всех сферах жизни.
По мнению руководителя отдела стратегического консалтинга Института проблем предпринимательства, профессора Леонида Ивановского, в Петербурге обязательно следует сохранять ключевые наукоемкие отрасли, сформированные еще в советское время: судостроение, энергетическое машиностроение, предприятия ОПК, фармацевтику и др. «Во-первых, они чрезвычайно важны для устойчивости региональной экономики. Во-вторых, ряд этих отраслей сохраняют за собой роль локомотивов инноваций (ОПК, фармацевтика и др.)».
В то же время следует выделить два приоритетных направления развития инновационной экономики, считает эксперт: «Первое – развитие потенциала частного бизнеса, ориентированного на освоение перспективных направлений и производство товаров, торгуемых на мировых рынках. Второе – подготовка инновационно активных инженеров и менеджеров». Меры, которые государство должно для этого принять, в общем, известны и указаны в Стратегии-2030. «В остальном бизнесу надо просто не мешать, предприниматели способны самостоятельно разобраться с большинством вопросов с лучшей эффективностью», – добавляет Леонид Ивановский.
Петербургские власти лучше всего исполняют как раз вот эту, последнюю рекомендацию. «Многие новаторские решения Стратегии остались декларациями. Это касается не только поддержки тех или иных отраслей, где рождаются новшества технического характера, но в большей степени – новаций в сфере управления городом, его пространственной модели, транспортных систем, энергетики», – высказывает Леонид Ивановский общее мнение экспертов. Невмешательство трудно назвать энергичной, сфокусированной политикой достижения инновационного роста.
